Психосоциальное здоровье сотрудников органов внутренних дел, проходящих службу в Северо-Кавказском регионЕ

Сложеникин А.П., Ксенофонтов А.М., Новикова И.А. (Архангельск)

Ссылка для цитирования размещена в конце публикации.

Активное участие в установлении и поддер­жании конституционного порядка на террито­рии Северо-Кавказского региона принимают сотрудники органов внутренних дел (ОВД), безусловно, это не проходит бесследно. Как свидетельствует многовековой опыт военной медицины, воздействие факторов боевой обстановки вызывает значительное ухудшение психофизиологического состояния и зачастую приводит к развитию психических и психосоматических расстройств [3,8,12]. После командировки у участников боевых действий часто развиваются стрессовые рас­стройства, а также отмечаются пессимизм, недоверие к людям, по­теря смысла жизни, конфликтность, агрессив­ность, алкоголизм, деструктив­ные формы поведения [2,9].

Выполнение оперативно-служебных и служебно-боевых задач, в условиях, сопряженных с постоянным риском для жизни и здоровья, у значительного числа сотрудников ОВД вызывает развитие состояний психической дезадаптации, приводит к социально-психологическим нарушениям жизнедеятельности, неблагоприятным личностным изменениям, которые в дальнейшем отрицательно сказываются на состоянии их здоровья, взаимоотношениях на службе и в быту, уровне увольняемости из ОВД, увеличивает риск самоубийств среди личного состава [5,10,11].

Целью исследования явилось изучение психосоциального здоровья сотрудников ОВД, проходящих службу в Северо-Кавказском регионе.

Материал и методы исследования

Объектами исследования явились 32 сотрудника ОВД, проходящих службу «по контракту» сроком 1 год в Чеченской Республике, прибывшие из других регионов России, русской национальности (1 группа) и 32 – «на постоянной основе», лиц чеченской национальности (2 группа). Средний возраст обследованных составил в 1 группе – 32,60±1,27 и 2 – 30,94±1,10 лет.

Использовались клинико-анамнестический и экспериментально-психологический (опросник «Мини-мульт», «Опросник травматического стресса», тест «Шкала самооценки», опросник «Суицидальный риск») методы исследования.

Для многопланового исследования личности нами был использован опросник «Мини-мульт» [7], являющийся сокращенным вариантом  Миннесотского многомерного личностного опросника (ММРI) в адаптации Ф.Б. Березина и М.П. Мирошникова. С помощью теста описывался многосторонний портрет человека, включающий помимо количественных и качественных характеристик, устойчивых профессионально важных свойств, таких структурных компонентов личности, как мотивационная направленность, тип реагирования на стресс, защитные  механизмы, фон настроения, степень адаптированности индивида, возможный тип дезадаптации и т.д. Тест использовался также для оценки актуального психического состояния обследуемого. Опросник «Мини-мульт» содержал 71 вопрос, 11 шкал, из них 3 – оценочные.

Для оценки выраженности симптомов постстрессовых нарушений у сотрудников ОВД на основе критериев, содержащихся в DSM-IV применялся «Опросник травматического стресса» И.О. Котенёва [3]. Опросник состоит из краткой инструкции и 110 утверждений. Испытуемому предлагалось с помощью 5-балльной шкалы Лайкерта (от «абсолютно верно» до «абсолютно неверно») оценить каждое из утверждений в зависимости от его соответствия собственному состоянию. 56 пунктов являются «ключевыми» для оценки выраженности симптомов постстрессовых нарушений, 15 пунктов входят в дополнительную «шкалу депрессии», 9 пунктов составляют три оценочных шкалы – «лжи», «аггравации» и «диссимуляции», позволяющие контролировать степень искренности испытуемого, его склонность подчёркивать тяжесть своего состояния или отрицать наличие психологических проблем. Кроме того, в опросник включены резервные и «маскирующие» утверждения, препятствующие непроизвольному пониманию испытуемым основной направленности теста. Помимо «прямых» утверждений, согласие с которыми испытуемого оценивается как наличие у него того или иного искомого признака (симптома), чтобы в опроснике имелись так называемые «обратные» пункты, отрицательные ответы на которые являются значимыми.

Для измерения тревожности как личностного свойства и оценки ситуативной тревожности применялся тест «Шкала самооценки», разработанная Ч.Д. Спилбергером и адаптированная Ю.Л.Ханиным [1]. В каждом блоке имелось 20 предложений. При подсчете баллов итоговый показатель по каждой из шкал (ситуативной тревожности и личностной тревожности) мог находиться в диапазоне от 20 до 80 баллов. При этом, чем выше итоговый показатель, тем выше уровень тревожности. Ориентировочными оценками тревожности являлись: до 30 баллов – низкая, 31 – 44 балла – умеренная, более 44 баллов – высокая.

С целью определения вероятности совершения сотрудником суицидальной попытки, был использован опросник «Суицидальный риск» (ОС) [4]. Цель измерения суицидального риска – в своевременном выявлении уровня сформированности суицидальных намерений для предупреждения попыток самоубийств и, при необходимости, направления человека в специализированные центры оказания профессиональной медико-психологической помощи. Как и в случае диагностики острых психических заболеваний, диагностика суицидального риска предпринималась для того, чтобы вовремя определить уровень курабельности личности обычными, немедицинскими средствами психологической помощи. В предлагаемом опроснике предпринята попытка качественной квалификации симптоматики – выявление индивидуального стиля и содержания суицидальных намерений данного человека. Опросник ОС прошел психометрическую адаптацию под руководством А.Г. Шмелева [4], в результате было отобрано 29 пунктов.

Исследование проводилось в 2005-2006 годах в Чеченской Республике.

Для обработки результатов применялся пакет прикладных статистических программ STATISTIКА (версия 6.0) и стандартные расчетные методы [6].

Результаты и их обсуждение

Анализ результатов исследования с помощью опросника «Мини-мульт» выявил следующие особенности сотрудников ОВД Чеченской Республики (рис.1). У обследуемых обеих групп отмечалось относительное повышение по общему профилю шкал «ипохондрии», «психастении» и «шизоидности», что указывало на наличие жалоб на соматические дисфункции, повышенную тревожность и наличие страхов, опасений, а также замкнутость и отгороженность от окружающих.  

У сотрудников 1 группы имелась конфигурация «невротической триады» в виде «конверсии V», с учётом низких значений по шкале 2 и относительно высоких по шкалам 1 и 3, позволяет предположить, что говорит о возможном наличии у них конверсионных жалоб, когда психологические проблемы трансформируются в соматические недомогания или посттравматические стрессовые расстройства (ПТСР).

Обследуемые 1 группы по сравнению со 2 имели более высокие шкалы «ипохондрии» (p<0,05), «истерии» (p<0,001) и более низкие показатели по шкале «депрессии» (p<0,01), что говорит о большей фиксации на телесных ощущениях и количестве соматических жалоб у сотрудников 1 группы, и более сниженном фоне настроения и пессимистичности – 2 группы.

Примечание: различия достоверны при *p<0,05, **p<0,01, ***p<0,001.

Рис.1. Профиль личности сотрудников ОВД по тесту «Мини-мульт» (Т – баллы)

Кластерный анализ результатов теста Мини-мульт выявил наличие среди сотрудников-контрактников двух кластеров. Кластер 1 (15,6%), характеризовался более выраженной ипохондричностью, истероидностью, паранояльностью, гипоманией, а также менее выраженной психастенией и психопатизацией, то есть данных сотрудников можно охарактеризовать, как  имеющих невыраженные невротические проявления. Для сотрудников, включенных в кластер 2 (84,4%) были свойственны  меньшие значения по шкалам невротической триады, однако повышением по шкале психастении, то есть данных сотрудников можно описать как склонных к тревогам и опасениям.

Исходя из этого, можно сказать, что невротические проявления в целом были, не очень свойственны сотрудникам-контрактникам, о чем свидетельствует отсутствие повышения шкал выше 70 Т-баллов, однако в общем профиле большинства все же присутствовало повышение по шкалам ипохондрии и психастении. 

У сотрудников 2 группы  были выявлены несколько иные кластеры. Так, для респондентов 1 кластера, включающий большую часть обследованных (76,9%), характеризовался повышением по шкалам ипохондрии, психастении и шизоидности, а 2 (23,2%) – более низкие значения по шкалам ипохондрии, истерии, паранояльности, психастении, шизоидности и гипомании. Таким образом, большинству сотрудников-чеченцев характерна склонность к фиксации на телесных ощущениях, повышенной тревожности и замкнутости, отгороженности.

Анализ представленности факторов опросника Мини-мульт у сотрудников русской национальности показал, что на первом месте был фактор «невротичности» (37,26%), включающий шкалы ипохондрии, истерии, депрессии, паранояльности, что говорило о наличии невротических проявлений и ригидности у обследуемых. Второй по значимости фактор «шизоидности» (25,33%), свидетельствовал о склонности к отгороженности от внешнего мира сотрудников. Третий фактор «психастении» (20,55%), говорил о тревожности, мнительности респондентов.  

У сотрудников-чеченцев наблюдалась несколько иная факторная структура личностных особенностей. Наиболее значимым был фактор «невротичности» (42,9%), который включал шкалы ипохондрии, истерии, психастении и шизоидности. Фактор «импульсивности» занимал второе место по значимости (30,9%) и говорил об уровне психопатичности и ригидности у сотрудников ОВД. На третьем месте оказался фактор «гипомании» (17,7%), указывающий на склонность к гипертимному настроению.

Исходя из этого, как сотрудники, работающие по контракту, так и на постоянной основе имели склонность к невротическим проявлениям, но у сотрудников русских также были возможны тревожные реакции, а у чеченцев – психопатические реакции и повышенное настроение.

У сотрудников 1 группы имелись корреляционные взаимосвязи возраста со шкалами ипохондрии (r=0,44; p<0,021), депрессии (r=-0,66; p<0,001), психопатии (r=-0,68; p<0,001) и шизоидности (r=0,51; p<0,006), говорящие о том, что с возрастом у сотрудников увеличивалась ипохондричность и шизоидность, что связано с объективным ухудшением состояния здоровья и большей отгороженностью, а также с тем, что для лиц молодого возраста были более свойственны депрессивные и агрессивные реакции.

Можно отметить, что у сотрудников 1 группы имелась большая вероятность формирования ПТСР, психосоматических нарушений и тревожных расстройств, а у респондентов 2 группы – депрессивных и тревожных нарушений.

Одним из показателей, оценивающим постстрессовое психическое состояние, может служить тревожность (рис.2). Показатели ситуативной тревожности в 1 и 2 группах сотрудников ОВД находились на среднем уровне значимости, говорящем об умеренной тревожности на момент обследования.

Примечание: различия достоверны при **р<0,01

Рис.2. Особенности тревожности у сотрудников ОВД по тесту Спилбергера-Ханина (М ± m; баллы)

Показатели личностной тревожности находились также на среднем уровне в обеих группах, что указывало на умеренной тревожности у обследуемых как личностном свойстве. В то же время показатели личностной тревожности были более высокими в 1 группе по сравнению со 2 (p<0,01), что свидетельствует об их более высокой личностной тревожности.  

Проведённый анализ результатов по тесту «Опросник травматического стресса» выявил следующее (табл.1). По шкале «А» (ПТСР), указывающей на переживание события психической травмы у сотрудников 1 и 2 групп об отсутствии у обследуемых выраженных травматических переживаний на момент обследования, вследствие выполнения служебных обязанностей на территории Северо-Кавказского региона может объясняться тем фактом, что сотрудники, прибывшие работать по контракту были психологически подготовлены к работе в условиях Чеченской Республики. То есть они были психически толерантны, так как имели достаточно большой срок службы в ОВД других регионов России, где имели опыт работы в экстремальных ситуациях.

Результаты, полученные у сотрудников, выполняющих служебные обязанности на постоянной основе, объясняются тем, что часто они не воспринимали ситуации, связанные со службой, как экстремальные. Возможно, это было связано с тем, что, выживая в течение десятилетней войны, сопровождавшейся нестабильной политической ситуацией, они получили своеобразный «иммунитет», позволяющий не осознавать экстремальность ситуаций. Здесь, вероятно, можно говорить о произошедших изменениях личности, которые можно назвать «постстрессовой деформацией личности», когда экстраординарные стрессовые события, возникающие вследствие боевых действий в регионе, стали восприниматься как нечто естественное («на войне, как на войне»). Однако, это может являться результатом и культуральных отличий, «когда смерть от пули или ножа является не просто естественной, а почётной».

Таблица 1

Особенности показателей опросника травматического стресса сотрудников, выполнявших служебные обязанности по контракту и на постоянной основе (М±m; Т-баллы)

Примечание: различия достоверны при * р<0,05, ** р<0,01, *** р<0,001.

У сотрудников ОВД, проходивших службу по контракту и на постоянной основе, по шкале «С» («симптомы избегания») наблюдались средние значения, указывающие на наличие незначительно выраженных симптомов.

Сравнительный анализ значений по шкале «D» («симптомы гиперактивации») показал, что сотрудники – контрактники несколько чаще, чем сотрудники, работающие на постоянной основе, проявляли раздражительность, вспыльчивость, а иногда и неадекватную вербальную и физическую агрессию; чаще становились участниками различных эксцессов.

По шкале «F» («дистресс и дезадаптация») в обеих группах наблюдался средний уровень выраженности показателей, но у сотрудников – контрактников были несколько более высокие значения, что может объясняться тем фактом, что они были вынуждены на длительный период расстаться со своей семьёй. На момент проведения обследования, 96,9% контрактников были женаты, в связи с чем, остро переживали разлуку с близкими людьми, что приводило к явлениям социальной дезадаптации.

Анализ результатов по субшкалам «острых стрессовых расстройств» (ОСР) выявил некоторые различия между сотрудниками, проходившими службу по контракту и на постоянной основе. Так, по шкале «а» («событие травмы») наблюдались низкие значения в обеих группах, но в то же время сотрудники 2 группы имели несколько более высокие значения.

По шкале «b» («диссоциативные симптомы») у респондентов 2 группы в сравнении с 1 отмечались более высокие значения (р<0,01), что позволяет говорить о наличии отдельных симптомов ОСР, что связано с тем, что сотрудникам – чеченцам было свойственно некоторое «притупление» эмоционального реагирования на экстраординарные стрессовые ситуации.

Сотрудники чеченской национальности имели достоверно более высокие показатели по фактору «с» («повторное переживание травмы – «вторжение»») по сравнению с русскими (р<0,001), что, вероятно, объясняется более длительным нахождением первых в стрессогенной ситуации, которая имелась в Чеченской Республике.

По субшкале «d» («симптомы «избегания»») показатели находились на среднем уровне значимости в обеих группах, причём во 2 группе значения были несколько более высокими, свидетельствующие о наличии отдельных симптомов избегания у сотрудников, работающих на постоянной основе.

По фактору «f» («дистресс и дезадаптация») у респондентов 1 группы наблюдались несколько более высокие показатели, что позволяет говорить о наличии отдельных симптомах дезадаптации. При этом сотрудники – контрактники, предпочитали «снимать напряжение» употреблением алкогольных напитков, что, скорее всего, было результатом выработанного ранее (по месту постоянной дислокации) стереотипа поведения.

В целом можно сказать, что показатели по шкалам «ПТСР» и «ОСР» говорили об отсутствии выраженной симптоматики данных расстройств у сотрудников 1 и 2 групп. У сотрудников-контрактников была выявлена взаимосвязь шкалы «депрессии» с возрастом (r=-0,38; p=0,031), указывающая на тот факт, что депрессивные проявления были более свойственны лицам молодого возраста.

Анализ встречаемости ПТСР и ОСР у сотрудников ОВД показал, что отдельные симптомы ПТСР наблюдались у 2/5 сотрудников – контрактников, а  и у 1/4 работающих на постоянной основе. В то же время, признаки симптомов ОСР обнаруживали 6% сотрудников на постоянной основе и 3% – на контрактной.

Факторный анализ результатов по «Опроснику травматического стресса» показал, что из постстрессовых расстройств наиболее свойственно сотрудникам 1 группы формирование ПТСР, а 2 – ОСР и явлений дезадаптации.

Нами было выявлено наличие взаимосвязей соматических жалоб сотрудников с субшкалами опросника травматического стресса, что указывает на психосоматическую природу нарушений соматического здоровья у сотрудников ОВД вследствие нахождения в экстремальных боевых условиях.

Одним из важнейших показателей, который может говорить о психическом состоянии, является суицидальный риск (табл.2). Сотрудников обеих групп можно охарактеризовать, как не желающих привлекать внимание окружающих к своим проблемам или добиваться сочувствия и понимания; при оценке ситуации имеющих доминирование интеллекта над эмоциями; не допускающих исключительные варианты выхода из экстраординарных ситуаций; не считающих себя физически, интеллектуально или морально несостоятельными; не принимающих «культ самоубийства»; имеющих возможность конструктивного планирования будущего; при наличии экстраординарной (экстремальной) стрессовой ситуации, принимающие суицид как выход из ситуации.

Таблица 2

Характеристика суицидального риска сотрудников ОВД (M ±m; баллы)

Примечание: различия достоверны при х – р<0,10.

Несмотря на наличие общих особенностей сотрудники 1 группы в сравнении со 2 группой, имели более низкие значения по шкале социального пессимизма (p<0,10) и высокие по шкале максимализма (p<0,10), свидетельствующие об их меньшей пессимистичности в социальном плане и более выраженной надеждой на будущее.

Представленность факторов опросника суицидального риска у сотрудников 1 группы показала, что как у сотрудников русских, так и чеченцев наблюдалось наличие внутриличностных переживаний, в то же время у респондентов 1 группы наблюдался некоторый социальный пессимизм, а 2 – наоборот оптимизм и повышенная аффективность.

Анализ социального статуса сотрудников ОВД выявил следующее. На момент обследования 3/4 сотрудников 1 группы и 1/4 респондентов 2 группы имели высшее образование. Большая часть (1/3) сотрудников-чеченцев имели среднее образование, что объясняется тем, что на протяжении 10 лет в регионе велись боевые действия и многие учебные заведения не функционировали.

Большая часть сотрудников 2 группы превалировали в возрастной группе от 26 до 30 лет (46,87%), возможной причиной того, что мужчины чеченцы наиболее трудоспособного возраста трудоустраиваются в правоохранительные органы, кроется в низком образовательном уровне, невозможности найти другой социально приемлемый способ заработать деньги, а также в отсутствии других рабочих мест с достойной оплатой труда. Основным мотивом для подписания контракта сотрудниками правоохранительных органов из других регионов России, является более высокий уровень заработной платы в Чеченской Республике, чем по основному месту проживания.

Только половина сотрудников-чеченцев были женаты, тогда же как почти все сотрудники-русские имели семьи (96%). Причина этого состоит в культурных обычаях кавказского народа, и, как правило, в высокой стоимости свадебных торжеств, куда входит сумма, выплаченная родителям невесты.

ВЫВОДЫ

1.      У сотрудников 1 группы имеется большая вероятность формирования ПТСР, психосоматических нарушений и тревожных расстройств, а у респондентов 2 группы – депрессивных и тревожных нарушений. Отдельные симптомы ПТСР наблюдались у 2/5 сотрудников – контрактников, а у работающих на постоянной основе в несколько меньшем числе случаев (1/4). Число обследуемых 1 группы, имеющих высокий уровень личностной тревожности было выше, чем среди 2 группы.

2.      У сотрудников русских, так и чеченцев наблюдалось наличие внутриличностных переживаний, в то же время у респондентов 1 группы наблюдался некоторый социальный пессимизм, а 2 – наоборот оптимизм и повышенная аффективность.

3.      Сотрудники-контрактники имели более высокий образовательный уровень и чаще имели семью. Основным мотивом для подписания контракта сотрудниками правоохранительных органов из других регионов России, является более высокий уровень заработной платы в Чеченской Республике, чем по основному месту проживания.

4.      Выявленные особенности психосоциального здоровья сотрудников, работающих в Северо-Кавказском регионе, подтверждают необходимость их комплексной психосоциальной реабилитации.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1.      Бурлачук Л.Ф. Словарь-справочник по психодиагностике / Л.Ф. Бурлачук, С.М. Морозов – С.Петербург: Питер, 1999. – 254c.

2.      Дмитриева Т.Б., Транзиторные психотические состояния у комбатантов, страдающих посттравматическим стрессовым расстройством / Т.Б. Дмитриева, Г.В. Василевский, Г.А. Фастовцов // Российский психиатрический журнал. – 2003.- №3. – С.13.    

3.      Котенёв И.О. Психологические реакции работников милиции в чрезвычайных обстоятельствах и постстрессовые состояния: предупреждение и психологическая коррекция / И.О. Котенёв // Психопедагогика в правоохранительных органах. – 1996, №1(3). – С.76-84.

4.      Организация психологического обеспечения деятельности сотрудников органов внутренних дел в экстремальных условиях: Метод. пособие / Под ред. В.М. Бурыкина. – М.: ГУК МВД России, 2004. – 240 с. 

5.      Организация психологической реабилитации сотрудников органов внутренних дел: Метод. пособие / Под ред. М.И. Марьина. – М.: ГУК МВД России, 2002 – 270 с.  

6.      Сидоренко Е. Методы математической обработки в психологии / Е. Сидоренко. – СПб: Речь, 2000. – 346с.

7.      Собчик Л.Н. Введение в психологию индивидуальности/ Л.Н. Собчик. – М.: Ин-т прикладной психологии, 2001. – 480 с.

8.      Соловьев И.В. Посттравматический синдром: причины, условия, последствия. Оказание психологической помощи и психореабилитация / И.В. Соловьев. – М., 2000. – 109 с.

9.      Столяренко А.М. Прикладная юридическая психология/ А.М. Столяренко. – М.: Юнити, 2001– 639 с.

10.  Тарабрина Н.В. Синдром посттравматических стрессовых нарушений: современное состояние и проблемы / Н.В. Тарабрина, Е.О. Лазебная  // Психологический  журнал.- 1992.- №2.- С. 14-29.

11.  Човдырова Г.С. Введение в практическую экстремальную патопсихологию / Г.С. Човдырова. – М.: ВНИИ МВД России, 2002 – 31с. 

12.  Ястребов В.С. Прогнозирование вспышек посттравматических стрессовых расстройств после масштабных актов терроризма / В.С. Ястребов, И.В. Боев // Журнал неврологии и психиатрии им С.С. Корсакова. – 2007, т.107, №2. – С.35-42.

Ссылка для цитирования

УДК 159.9:61

Сложеникин А.П., Ксенофонтов А.М., Новикова И.А. Психосоциальное здоровье сотрудников органов внутренних дел, проходящих службу в Северо-Кавказском регионе. [Электронный ресурс] // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. 2009. N 1. URL: http:// medpsy.ru (дата обращения: чч.мм.гггг).

Все элементы описания необходимы и соответствуют ГОСТ Р 7.0.5-2008 "Библиографическая ссылка" (введен в действие 01.01.2009). Дата обращения [в формате число-месяц-год = чч.мм.гггг] – дата, когда вы обращались к документу и он был доступен.